— Спишь?

— Нет.

— Я тоже.

— Мне все равно.

— Перевернемся?

— Давай.

Они аккуратно опустили ноги на пол и синхронно улеглись на другой бок.

— Так лучше.

— Да.

— Ты знаешь сколько времени?

— Три часа ночи.

— Значит, осталось всего четыре часа.

— Да.

— Скорей бы.

— Понимаю, но не могу согласиться.

— Это не важно. Все уже решено.

— Решено.

— Тебе страшно?

— Какая тебе разница?

— Мне просто интересно. Каково это?

— Это настолько ужасает, что разум не способен это осознать. Любая попытка сделать это приводит к панике, которая моментально расширяется в безумие. Чтобы остановить, этот  патологический процесс, сознание блокирует бесперспективную попытку, погружая разум в прострацию и видимое равнодушие.

— Ты как обычно. Проще не сказать?

— Я не знаю, как проще.

— Поэтому тебе и осталось всего четыре часа.

— Нет, не поэтому. Мне осталось четыре часа, потому что общество, в котором мы с тобой существуем, считает яркое отличие уродством, а уродство преступлением. А так же, считает приемлемым, решение умертвить, доступным ему способом, личность, которая не соответствует стандартам.

— Ты для меня обуза.

— А ты для меня сестра.

— Мы не сестры! Мы чертовы генетические мутанты! У нас переплелись позвоночники! Мы уроды!

— Да. Мы рождены с патологией. И все же мы сестры.

— Да, как скажешь. Все равно скоро все закончится.

— Это правда.

— Скоро я буду свободна. Я, наконец, смогу встречаться с мужчинами. Буду ходить на свидания. Выйду замуж.

— Я рада за тебя.

— Да ладно. Ты не умеешь радоваться. Просто не способна. Даже тесты показали, что у тебя пониженное содержание правильных гормонов и низкий эмоциональный интеллект.

— Да, да. По всем тестам ты лучшая половина.

— Конечно лучшая! А ты что, не согласна?

— Это не важно.

— Ладно. Извини. Просто я вся в предвкушении. Сложно при этом помнить о чем-то еще. Или о ком-то….

— Спишь?

— Нет, и перестань спрашивать. Сегодня мы не уснем.

— Осталось три часа.

— Ох, как же медленно идет время.

— Как же беспощадно оно бежит.

— О чем думаешь?

— Если бы ты была на моем месте, о чем бы ты думала?

— Я бы не стала думать.

— А что бы ты стала.

— Я бы тебя убила и позвала на помощь. Тогда бы у них не было выбора.

— Ты действительно убила бы меня?

— Конечно. Поэтому-то мне и не уснуть. Все жду, когда ты меня убьешь.

— Я не убью тебя, можешь спать спокойно.

— Конечно. Может ты только этого и ждешь.

— Ты судишь по себе.

— А ты лжешь. У всех были бы такие мысли. У всех!

— Получается, что в одинаковой ситуации все думают одинаково?

— Разумеется.

— Любопытно.

— Что любопытно?

— Не хочу объяснять.

— Вот поэтому то…

— Ты что, думаешь, меня мучает вопрос, почему?

— А что разве нет?

— Нет. Все идет как надо, и этот суд вынес правильное решение.

— Странно. Ты что не хочешь жить дальше?

— Нет.

— Почему?

— Потому что контекст, в котором мы оказались, не несет для меня перспективы.

— Как это? Не понимаю.

— Хм. Действительно не понимаешь?

— Не понимаю.

— Хочешь понять?

— Не знаю.

— Отец наш Небесный, да святится имя Твое…

— Ты что? Молишься там что ли?

— Пытаюсь.

— Странно это.

— Почему же странно. По-моему это самое логичное в данной ситуации.

— И что же ты у него просишь?

— Ничего.

— А зачем тогда молиться?

— Сказать Ему о своей воле.

— Да нет у тебя ни какой воли. Лежишь тут и все. Даже не пыталась понравиться судьям.

— А судьи кто?

— Как это кто? Ты же их знаешь.

— Это риторический вопрос.

— Риторический? Это тот, что не требует ответа?

— С одной стороны так.

— Так почему ты не пыталась понравиться?

— Наверное, потому что не умею.

— Что за глупости!? Ты могла бы быть любезнее, старательнее, милее, в конце концов.

— Но я и была.

— Нет, не была. Ты наверно и, правда, не умеешь.

— Так я и сказала.

— И что же ты своей волей говоришь?

— Ничего. Просто говорю о ней.

— Ох, ну не хочешь объяснять не надо.

— Сколько осталось?

— Чуть меньше двух часов. Нужно будет умыться.

— Зачем?

— Ну, тебе не зачем, а мне надо. Я же стану новым человеком. Хочу быть свежей.

— Ты не станешь новым человеком.

— Злая ты.

— Нет. Это ты злая.

— Это почему же я злая? Я любезная и милая. Все об этом говорят. Даже сейчас я терплю твои пустые разговоры. Стараюсь тебя поддержать.

— Да. Пожалуй, я была не права.

— Так-то лучше.

— Ты — хорошо воспитанная дрянь.

— Ладно, ладно я не сержусь. Можешь обзываться. Я понимаю твою злость.

— Я не злюсь. Я констатирую факт.

— Да, да…. Слушай, я вот хотела тебя спросить. Ты ведь не станешь мне по ночам являться, если я твое имя возьму?

— Зачем тебе мое имя?

— Оно красивее.

— То есть, тебе еще и имя мое нужно?

— Ну, тебе-то уже будет не важно.

— Нет уж, хрен тебе, а не имя.

— Ладно,… это я так просто спросила.

— Если возьмешь мое имя, то буду тебе каждую ночь являться.

— Вот ты вредная! А еще удивляешься…

— Да не удивляюсь я! Но попомни мое слово – буду являться. А еще договорюсь там и буду являться днем! За каждым поворотом, в каждом зеркале…

— Да что ты завелась то? Это же просто имя!

— Нет, это не просто имя – это мое имя.

— Ну, было твое…

— Я тебя предупредила.

— Спишь?

— Сплю.

— Как же спишь, если отвечаешь.

— Так и сплю.

— Я вот сейчас лежала и думала, что я сделаю в первую очередь, когда выйду из больницы?

(Тишина)

— Молчишь?

(Тишина)

— Все равно расскажу. Я куплю себе самое красивое платье, которое только смогу найти. Надену его и еще туфли! Я бы и шляпку надела, но, наверное, перебор…

— Обещай мне кое-что.

— Что? Только не слишком сложное.

— Ага. Обещай мне, что каждый наш день рождения ты будешь приходить на нашу могилу и приносить мне незабудки.

— Почему ты говоришь нашу могилу? Ведь она твоя!

— Нет, милая сестра, она наша, просто ты еще этого не поняла.

— Хм. Незабудки?

— Да. Хотя бы не большой букетик.

— Думаю это возможно, но ты обещай, что не будешь являться. Чтобы я тебя совсем забыла.

— Если возьмешь мое имя я тебя конкретно задолбаю!

— Вот видишь ты какая!

— Ага, вижу. Только поздно уже стыдить меня. И кстати, ты меня никогда не забудешь.

— Да, да, я и сама это понимаю. Но подзабыть хотя бы.

— Нет уж, дорогая. С каждым днем ты будешь помнить меня все острее, а к старости твоя память станет яростным палачом. Впрочем, какая мне разница.

— Нет! Не будет так!

— Будет. Ужас, который сейчас рвет мое сердце, вернется к тебе в час твоей беззащитной слабости. Это закон жизни.

— Нет, нет! Такого закона нет! Ты его выдумала!

— Мечтай дальше.

— Девочки?

— Что уже?

— Еще же целый час?!

— Ну, нам же еще вас подготовить надо.

— Что значит подготовить?

— Помыть вас, подержать в стерилизующей камере. Операция серьезная.

— А в камере мы долго будем?

— Около получаса.

— Здесь странно.

— Довольно холодно и как будто всю кожу щиплет.

— Правда?

— Ты что ничего не чувствуешь?

— Нет. Все онемело.

— А я вся в предвкушении. Так волнительно. Живот ходуном ходит.

— Да, и я ощущаю это. Смотри не обделайся, а то выход в новую жизнь загадишь.

— Я не обижаюсь. Мне бы тоже было грустно и обидно.

— Послушай, как это тебя не волнует, что меня больше не будет?

— Мне как-то сейчас не до этого. К тому же это не моя вина.

— Очень интересно. А чья же вина?

— Ну, это и не вина вовсе. Скорее обстоятельства. А еще такой закон.

— Идиотский закон…

— Нам бы все равно не дали так жить. Мы беспокоили своим видом окружающих.

— Мы могли бы жить вдвоем в доме мутантов.

— Ты с ума сошла! Я молодая, красивая женщина! Почему я должна хоронить себя заживо, если могу стать нормальной?

— Ну не знаю…, например, потому что я твоя сестра, а сестру убивать не хорошо.

— Я и не буду. Тебя просто тихонько усыпят и все.

— Как собаку.

— Как собаку, как кошку, как любое живое, но больное существо.

— А ничего, что ты тоже это существо?

— Да, что ты заладила! Комиссия установила, что я не мутант. Мутант и паразит ты и поэтому тебя удаляют. Ох! Скорее бы это закончилось!

— Значит не твоя вина?

— Отстань, а! Ты достала меня!

— Ты меня тоже достала. Но совсем хреново будет, если возьмешь мое имя. Вот тогда я тебя так достану, что ты из окна выпрыгнешь.

— Не выпрыгну!

— Готова поспорить?

— Считайте от десяти назад.

— Десять, девять…

— Горите в аду нелюди поганые!

— Просыпайтесь! Просыпайтесь. Хорошо. Моргните. Хорошо. Пошевелите пальцами на руках. Хорошо. На ногах. Хорошо. Поспите.

— Просыпайтесь. Хорошо. Доброе утро! Как вы себя чувствуете.

— Пить….

— Ввожу глоток воды с учетом веса и состояния жкт. Так лучше?

— Да.

— А что случилось? Почему слезы? Облегчение?

(Тишина)

— Вам надо отдыхать. Поспите еще.

— Просыпайтесь. Доброе утро. Вот, доктор. Низкое содержание дофамина. Кортизол высокий.

— Чего вы боитесь?

(Тишина)

— Вам нужно изменить ход своих мыслей. Этот процесс вполне управляем, и вы прекрасно сдали эти тесты. Отбросьте вину и страх. Эти чувства вырабатывают гормоны мешающие выживанию. Ваш стресс скоро пройдет. Вы определились с именем?

— Да. Я возьму имя сестры.

— Хорошо. Скоро будем пытаться встать.

— Садитесь. Хорошо. Ткани заживают хорошо. Как вы себя чувствуете?

— Как кошка на раскаленной крыше.

— Как скажите. Чего-то хотите?

— То чего я хочу, у вас нет.

— Попробуйте.

— Машину времени.

— Ха! Такого нет, но могу предложить вам шоколадный пудинг.

— Вы действительно полагаете, что это альтернатива?

— Послушайте, ваше состояние понятно. Стресс, который вы пережили, тяжелая операция. Но взгляните на перспективу! Вы больше не носитель генетического мутанта-паразита! Теперь вы человеческая единица и по закону можете жить, как захотите. Больше никаких ограничений!

— По закону?

— Конечно! По закону вы больше не подлежите коррекции. Вы качественная единица общества. Вот уже и улыбка. Хорошо. Скажите, какие у вас сейчас мысли.

— Мысли?

— Да, о чем вы думаете?

— Это для протокола?

— Нет. Это мой человеческий интерес.

— Человеческий? А впрочем…. Раньше я думала, что идиотские законы пишут идиоты. Но теперь знаю, что идиоты пишут идиотские законы, чтобы совершать идиотские ошибки.

— Простите, я не понимаю.

— Да, да, считайте, что у меня интеллектуальные газы от невыносимой сладости ошибки.

— Хм…, будем считать, что это просто последствия стресса. Отдыхайте.

— Подождите! Вы уже записали мое новое имя?

— Да, но еще не оформили. Вы выбрали имя сестры.

— А еще можно изменить?

— Конечно.

— Тогда оставьте мое имя. Хочу забыть ее навсегда.

— Конечно. Я вас понимаю.

— Едва ли….